Футбольное поле древних людей представляло собой ущелье, на разных концах которого располагались пещеры. По полю бегало несметное количество неандертальцев, кроманьонцев и питекантропов, а на защите пещер стояли самые ловкие австралопитеки, некоторые из них носили густые усы.
Мячом служил огромный малахитовый камень. Удар в “девятку” этим снарядом приводил к немедленной замене футболиста с последующей госпитализацией в ледниковый период, где заботливые доктора могли сделать ему заморозку и охладить ярость к кроманьонцу, придумавшему такой мяч.
Трансферы между командами осуществлялись при помощи локальных драк и войн. Племя, располагавшее 500 дубинами, могло легко отбить футболиста у племени с двадцатью дубинами. По этому принципу, как вы уже поняли, и создавались суперклубы. Самые оснащенные с точки зрения количества пращей, копий и дубин племена жили в пещере неподалеку от современной Барселоны и в пещерах близ нынешнего Манчестера. Они насильственным способом собирали в своем составе лучших представителей ископаемого мира и лупили на футбольном поле менее успешные затрапезные племена.
Поскольку ископаемые люди сплошь и рядом страдали плоскостопием, в те времена особенно остро вставала проблема призыва на охоту. Многие талантливые неандертальцы-футболисты подлежали призыву, и во избежание этой нелегкой участи они шли на все. Вплоть до записи в ЦСКО – Центральный Спортивный Клуб Охоты.
Так как никто еще не умел говорить, футбольных кричалок тогда не было. Были футбольные мычалки. Хотя эта особенность боления в эпоху мезозоя сохранилась на некоторых российских стадионах и по сей день.
В судьи тогда шли трицератопсы. Они в любой момент могли сожрать футболистов, поэтому обладали непререкаемым авторитетом. Крики “Судья – трицерас!” часто раздавались на трибунах древних стадионов. Известен случай, когда питекантропы, проживавшие неподалеку от современного Киева, пытались подкупить судью-трицератопса с помощью двух шкур.
Имел место и традиционный послематчевый обмен. Футболисты в посредственных шкурах из диплодока стремились разжиться теплыми мамонтовыми. Обладатели оных не стремились расставаться с хорошей вещью, и послематчевый обмен чаще всего проходил в принудительном порядке с обилием ударов, укусов и не позволительных захватов.
Удалений в ту пору не было. Точнее, их отменили после случая, когда удаленный неандерталец в сердцах бросил в тренера шкуру и ушел в лес, где его съел тираннозавр. Это происшествие навело футбольное сообщение ископаемых людей на мысль, что популяцию на поле надо множить, а не уменьшать, и вообще лучше держаться вместе.
Допинг существовал и в то время. Бромантан! Именно его в 2003 году Андрей Чернышев обнаружил на раскопках вблизи современной Калуги. Бромантан был найден в глиняных горшочках, а тот факт, что рядом валялись глиняные шприцы и толстые кости древних бодибилдеров, только утвердил Андрея во мнении, что эта штука поможет его подопечным.
Толстых футболистов почти не встречалось. А если игрок и приезжал с отдыха располневший, тренер лично поздравлял счастливчика, завалившего большого мамонта.
Многие эксперты полагают, что Андрей Тихонов застал эпоху кайонозя, но это не совсем так. Конечно, он помнит матчи сборной кроманьонцев, в которой блистал первый человек разумный, но помнит смутно – значит, и для Тихонова это очень древние времена.
Есть, правда неопровержимые факты, что в “Сатурне” до сих пор играют пять-шесть непосредственных очевидцев эпохи кайнозоя, но ввиду того, что финансовый кризис превратил их в Homo Money Sapiens (Людей Разумно Тратящих Средства), отличить их от обычных футболистов не представляется возможным.
Что бы зажечь хотя бы один файер, порою требовалось два-три дня. Группа фанатов-кроманьонцев усиленно терла, друг о друга сухие палки в надежде получить огонь в тот самый момент, когда любимая команда забивала гол. Если это не удавалось, зрители начинали выворачивать валуны, на которых сидели, и кидали их в бронтозавров, выполнявших функции современного ОМОНа.
Прослыть футболистом метросексуалом вроде Дэвида Бекхэма и Криштиану Роналду на заре времен было довольно просто. Для этого требовалось лишь мыться два раза в месяц и вытаскивать изо рта застрявшие рыбьи кости после трапезы возле общего костра. Таких футболистов боготворили женщины, а замуж за них выходили те, кто лучше остальных мычал перед большой аудиторией в составе герлз-бендов.
Симуляции наблюдались уже тогда. Но так как актерская школа была развита крайне слабо, то симулирующий кроманьонец, понимая, что он не Смоктуновский и не Де Ниро, мог легко расшибить себе камнем голову в надежде показать судье, как больно его ударили в пятку.
Натурализация футболистов практиковалась и в древние века. Например, неандерталец, находившийся на более низкой ступени развития, мог продемонстрировать свои выдающиеся способности с мячом и добиться, что бы его приняли в кроманьонцы. Собственно, так и происходило становление человека – представители убогих ветвей эволюции стремились в благополучную среду, а те, кто не смог подняться на новый уровень, вымирали в ввиду сложной криминогенной обстановки, вызванной законами естественного отбора.
Великие специалисты футбола. В те времена тоже существовали две тупиковые ветки развития – Homo Bubnous Skeptikus и Homo Sevidius Rju-Ne-Mogus, которые посещали все костры, где шло невербальное обсуждение матчей. Первый скептически высказывался о шансах сборной питекантропов на предстоящем чемпионате среди человекообразных, а второй поддерживал эту мысль, добавляя в свои жесты некоторые ноты шутовства.
Как известно в древних племенах были люди, отвечавшие за рыбную ловлю. За соответствующие навыки и умение делать роллы и суши кроманьонцы-рыболовы пользовались всеобщим почетом в своих племенах. Поэтому именно они становились тренерами футбольных команд. Олег Романцев – один из немногих, кто продолжил древнюю династию рыбаков на тренерском поприще.
Закончив футбольную карьеру и повесив толстые мозоли на гвоздь, неандерталец-спортсмен сталкивался с непростым выбором: либо устроиться на сидячую работу в пещеру, либо стать скаутом и по запаху и следам искать новые футбольные таланты в других племенах. Если не нравилось ни то, ни другое, ветеран всегда мог уехать в какое-нибудь развивающееся племя, где за одну только игру в составе местного клуба бывалому могли подогнать аж десять теплых шкур, тушу овцебыка и лучших женщин, которые покорно шли в хижину залетного халтурщика.
|
